Разрыв - Страница 62

Я листаю страницы записной книжки моей мамы так тщательно, как могу. Роуэн и я, субъект «А» и субъект «Б», были результатом экстракорпорального оплодотворения. Это не было случайностью, что мы были близнецами. Нашим родителям нужны были, мужчина и женщина. Так много написано неразборчивым подчерком, да и за пределами моего понимания. Есть схема с заметками на полях об иридии. Все это сводится к тому, что мы были рождены для определенной цели. Мы родились по той же причине, по которой родился Линден, быть здоровыми. Линден заболел во время тестов своего отца, но потом все прошло. Если бы моих родителей не убили, их отчаянье усилилось бы с годами? Заслужили ли бы они внимание президента? Предприняли бы они меры, такие какие предпринял Вон? Или уже начали? У меня есть совершенно другие причины, почему Роуэну и мне было мудро похоронить все те вещи наших родителей на заднем дворе. Теперь слишком поздно жалеть, что они были обнаружены.

Самолет приземляется на незнакомую землю. На пустынном горизонте, где все покрыто задымленной, синей, ранней зарей. Роуэн просыпается и отодвигается от меня. Я закрываю записную книжку и кладу ее в задний карман рюкзака.

- Куда мы теперь? – спрашиваю я.

- Мы не очень далеко от дома – говорит Вон – Вот куда мы направляемся.

- Домой? – спрашиваю я.

Это слово может означать везде и нигде.

- Да конечно - говорит Вон, поднимаясь на ноги и направляясь к двери самолета – У тебя всегда будет дом, я же говорил тебе.

Глава 23

Роуэн моргает и сидит очень прямо, в попытке не заснуть в лимузине. И, несмотря на постоянное чувство страха, и незащищенности, мне тоже хочется уснуть.

- Это будет в первый раз, когда наш Роуэн увидит мои владения.

Наш Роуэн. Я не знаю, что мне делать с той злостью, которую он вызывает во мне.

- После того как вы оба отдохнете, ты должна показать ему окрестности. Батут все еще стоит там, с тех самых пор как ты сбежала.

Я смотрю в тонированные окна, когда ворота особняка попадают в поле моего зрения. Вокруг нас растут деревья, некоторые из них настоящие, а другие спроектированные голограммой, чтобы создать иллюзию, что выхода из особняка нет. Ворота открываются, и мы едим прямо через иллюзорные деревья.

- Ты здесь жила? – спрашивает Роуэн, когда мы проезжаем мимо мини поля для гольфа. Интересно, моя кровь осталась на мельнице с той попытки побега.

- Да – говорю я.

Вон начинает говорить о том, как он думает снова завести лошадей. И он хотел бы знать, что я думаю. Он не замечает, что я не отвечаю ему; он переходит с одной темы на другую, заводит речь о розарии в хорошую погоду и об идеальном бассейне. Конечно сейчас не время для купания, говорит он. Позже. Все будет позже.

Слово «время» звучит для нас по-разному. Мы входим в особняк через кухню, она тускло освещена и пуста. Когда мой муж, сестры и я были здесь, шеф-повар готовил меню дня в этот час. Для третьего триместра Сесилии было разработано меню с множеством блюд, но в самые плохие дни, она могла отправить обратно четыре нетронутых лотка с едой. Вон ведет нас к лифту. Именно здесь Габриэль остановил его, и я рассказала ему историю о том, как я оказалась невестой Линдена. Возможно такое, что Вон слушал и собирал информацию, которая привела его к моему брату? Оглядываясь сейчас назад, я понимаю, насколько это было глупо думать, что можно доверить тайны этим стенам. Двери открываются, и я ожидаю увидеть этаж жен. Даже после того, как я стала первой женой и получила ключ карту, были уровни на первом этаже, к которым я имела доступ. Но что-то другое ждет меня на этот раз. Запах ладана, кожи и пряностей, я не могу точно объяснить. Я никогда не видела этот этаж. Нет пышного коврового покрытия, полы выложены темной глянцевой древесиной. Стены зеленого цвета и украшены фотографиями в золотых рамках. Я сразу узнала в одной из них молодых Роуз и Линдена в апельсиновой роще. Пока мы идем по коридору, я смотрю, как они играют вместе, бегают от снимка к снимку. Я вижу, как они женятся, Роуз в роскошном белом платье, это абсурдно и красиво, Линден неловкий мальчик глубоко сосредоточился на кольце, который скользит на ее пальчик. В конце зала их история заканчивается, их лбы прижаты к друг-другу. Он положил руки на ее округлившийся животик, но снимок сделан слишком рано, она всегда будет только улыбаться. Роуэн не смотрит на снимки. Его глаза темны и расфокусированы.

- Роуэн? – шепчу я.

- Хм? – он поднимает голову, но не поворачивается ко мне.

Вон открывает дверь перед нами, и я вижу спальни, немного отличающиеся от тех, что на этаже жен. На стенах прямоугольники обрамленные пылью, будто только недавно сняли картины.

- Я так думаю, ты наверно устал? – говорит Вон, обнимая рукой Роуэна за плечи и ведя его к кровати. – Эта комната принадлежала моему сыну. Но даже когда он дома, он не особенно любит бывать здесь. Слишком много воспоминаний, я полагаю.

В этой комнате нет никаких следов пребывания Линдена. Я вижу пустые пространства, где возможно, когда то что-то стояло.

Роуэн забирается под простыни и засыпает в считанные секунды. Вон подтягивает одеяло до подбородка как будто мой брат для него ребенок, о котором надо заботиться, а не подопытный кролик его ужасных процедур.

- В нем есть огонь – говорит Вон – Я впечатлен что он простоял на ногах так долго. Любому другому требовалось бы дополнительное время, чтобы прийти в себя после такой процедуры. Но снова и снова вы превосходите мои ожидания.

Я смотрю, как Роуэн переворачивается на левый бок. Так же, как когда то, когда мы с ним делили кровать на двоих, он отворачивался от меня.